- Древние видящие обнаружили, что органическая жизнь является не единственной формой жизни, присутствующей на земле, - начал рассказ дон Хуан. - Свое тайное знание древние толтеки поделили на пять разделов, каждый из которых объединял две категории: земля и область тьмы, огонь и вода, верх и низ, громкое и безмолвное, движущееся и покоящееся. В тайные знания земли и областей тьмы входили очень опасные практики, имеющие дело с неорганическими формами жизни, то есть с существами, населяющими землю параллельно с органическими.
   Для обычного человека осознавать - значит быть организмом. Для видящих осознавать - значит иметь некую форму, как бы оболочку, в которой заключены эманации, образующие осознание. Эманации органических существ заключены в кокон. Оболочки неорганических существ не похожи на коконы. В то же время эти существа обладают целым рядом свойственных жизни характеристик, таких, как эмоциональная зависимость, печаль, радость, гнев... и даже любовь.
- Но если эти существа действительно живые, то почему они не дадут знать о себе людям? - спросил я.
- Они делают это. Все время. Беда в том, что практически вся энергия обычного человека потребляется "первым вниманием". Инвентаризация не только поглощает ее без остатка, но также уплотняет кокон, делая его негибким. В такой ситуации взаимодействие невозможно.
   Древние видящие также обнаружили, что пламя и вода обладают весьма интересным свойством - они могут телесно переносить человека. Это было блестящее открытие.
   Я заявил, что, согласно фундаментальным законам физики, такое невозможно. Дон Хуан расхохотался.
- Честное слово, я даже не знаю, когда ты хуже - в нормальном состоянии или в состоянии повышенного осознания? В нормальном состоянии ты не так подозрителен, но зато до тошноты рационален. Я думаю, больше всего ты мне нравишься, когда находишься глубоко в дебрях левой стороны. Несмотря даже на то, что ты жутко боишься всего, что там есть... Пламя и текучесть толтеки считали высшими магическими свойствами, используя их для телесного перехода в область неорганической жизни. И, как в трясине, они безнадежно увязли где-то между знанием этого типа жизни и своими практиками огня и воды.
   Я спросил, не может ли дон Хуан привести пример какой-нибудь из практик. Он сказал, что за годы нашего общения демонстрировал мне их десятки раз. Я настаивал, утверждая, что все, сделанное до сих пор, мне удавалось объяснить рационально. Он не ответил...
   На следующий день мы отправились в город и приобрели зеркало и алюминиевый материал для его рамы...
- А теперь я расскажу, что нам предстоит попытаться сделать. Идея состоит в том, чтобы позволить текучести воды давить на нас и унести нас прочь. Мы будем держать зеркало в ручье очень осторожно, но очень крепко.
   Дон Хуан приказал избавиться от мыслей и созерцать в воде поверхность зеркала. После нескольких минут устойчивого созерцания мне показалось, что изображения наших лиц постепенно сделались яснее и вместе с зеркалом увеличились в размерах.
- Смотри пристально, но не фиксируй взгляд! - прошептал он.
   В этот момент я осознал, что, оказывается, можно смотреть пристально, но не фиксировать взгляд. И в этот миг, возле наших голов появилась еще одна.
   Я задрожал всем телом. Дон Хуан шепнул мне, чтобы я успокоился и не выказывал ни страха, ни удивления. Я глядел на третью голову, и постепенно до меня дошло - голова не человеческая. И вообще это была некая форма, лишенная внутренней подвижности. Я пришел в неописуемое замешательство, так как почувствовал, что охвачен силой, которая сильнее меня. Я знал без тени сомнения, что мне не удастся нарушить хватку этой силы ни волевым, ни физическим усилием. Я знал, что умираю и автоматически поднял глаза, чтобы посмотреть на дона Хуана. Когда наши взгляды встретились, сила отпустила меня. Я был свободен...
- Древние толтеки были буквально околдованы своими находками, - с улыбкой произнес он.
- Я их прекрасно понимаю, - еле отозвался я. Охватившая меня сила на несколько часов лишила способности разговаривать и даже мыслить...
- Данный прием древних толтеков разделился для тебя на две части. С помощью первой ты в достаточной степени познакомился с тем, что при этом происходит...
   Согласно верованиям древних, вода дана нам не только затем, чтобы поддерживать жизнь, но также в качестве связующего звена, тропы, ведущей к нижележащим семи уровням, в которых можно встретить живые существа. Помнишь, ту форму, которая появилась в нашем зеркале? Она приходила на нас взглянуть. Представители иного типа жизни приходят на зов человека. Прием толтеков подобен стуку в дверь, за которой эти существа обитают. Древний видящий сказал бы, что ты был втянут силой воды и силой первого уровня. И, кроме того, попал под магическое влияние существа, глядевшего на тебя через зеркало.
- В ушах моих звучал голос, и он говорил, что я умираю, - сказал я.
- Голос был прав. Ты умирал, и ты наверняка умер бы, если бы меня не было рядом. В этом - опасность толтекских практик. Они исключительно эффективны, но в большинстве случаев смертельны...

   Вторая стадия практики была очень похожа на первую. Все шло по той же схеме, правда на то, чтобы расслабиться и прекратить внутренний диалог мне потребовалось вдвое больше времени. У меня уже болела шея и ныла спина, ноги онемели. Я хотел было опуститься на камень коленями, но дон Хуан прошептал, что в миг, когда появится союзник, ощущение дискомфорта улетучится. И он оказался абсолютно прав. Шок, который я испытал, увидев у края зеркала округлую форму, моментально избавил меня от неудобств.
- Расслабься и не фокусируй взгляд, - прошептал дон Хуан. - Если почувствуешь необычную силу, охватывающую тебя, вращай глазами по часовой стрелке, но ни в коем случае не поднимай на него глаза.
   В ушах раздался специфический звон. Поверхность зеркала потемнела и покрылась яркими пятнами фиолетового света. Потом появилась картина облачного неба в лунную ночь. Вдруг все детали изображения стали резкими, картина пришла в движение. Теперь это была трехмерная перспектива глубины, от которой захватывало дух. Я осознал, что нет никакой возможности противостоять немыслимой притягательной силе этого зрелища. Оно начало засасывать меня.
   Дон Хуан яростно зашептал, приказывая мне вращать глазами, чтобы не погибнуть. Я подчинился и тут же почувствовал облегчение.
- Союзник сейчас попытается выйти, - сказал он. - Держи зеркало изо всех сил.
   Стоило ему это произнести, как я тут же почувствовал мощный рывок. Сила, которая тянула нас вниз была огромна. Я чувствовал, что мои пальцы либо вот-вот оторвутся, либо их размажет по камням. Вода вокруг нас бешено бурлила, однако изображения в зеркале оставались неискаженными. Биения сменились мощными толчками снизу. Что-то ухватилось изнутри за край зеркала, как будто поверхность была открытым окном, и что-то или кто-то пытался выкарабкаться сквозь него.
   Мы отчаянно сражались, потом по команде резко выдернули зеркало из ручья. Вода была похожа на клей. Вместе с зеркалом мы вытащили кусок какой-то резиноподобной массы...
   Никогда в жизни я не испытывал подобных приступов меланхолии. Эта была какая-то безосновательная печаль; мне казалось, она связана с памятью о глубинах, которые я видел сквозь зеркало. Бесконечная ностальгия по этим глубинам смешивалась в моей печали с абсолютным страхом перед холодом беспредельного одиночества, которым оттуда веяло и от которого в жилах стыла кровь.
   Дон Хуан заметил, что для воина совершенно естественно испытывать печаль без каких бы то ни было явных причин. Одного краткого взгляда на вечность за пределами кокона достаточно для разрушения того чувства внутренней благоустроенности, которое дает нам инвентаризация. В результате возникает меланхолия, настолько сильная, что может привести даже к смерти.
   Первое внимание изо всех сил старается восстановить привычный порядок вещей, нарушенный моим контактом с союзником. Поскольку восстановить порядок рациональными способами не удается, первое внимание сосредотачивает свою силу на чувстве печали.
   Нет более глубокого одиночества, чем одиночество вечности. И нет более уютного и удобного для нас, чем быть человеческими существами. Вот тебе еще одно противоречие: как, оставаясь человеком, радостно и целеустремленно погрузиться в одиночество вечности? Когда тебе удастся решить эту головоломку, ты будешь готов к решающему путешествию.
- Воистину, человеческие существа ничтожны, дон Хуан! - воскликнул я.
- Совершенно верно, мы - ничтожества. Однако именно в этом и состоит наш решающий вызов. Мы - ничтожества - действительно способны встретиться лицом к лицу с одиночеством вечности...
   Он резко сменил тему и сказал, что борьба с союзником была нешуточной. Конечно, вопрос жизни и смерти в ней не решался, но и развлечением он тоже не была. И он рассказал, как его бенефактор Нагваль Элиас в свое время продемонстрировал ему ту же самую практику, причем сделал это весьма жестоко.
   Раму для зеркала Нагваль сделал из дерева. И во время поединка союзнику удалось оторвать раму от зеркала и выбраться наружу. Пока союзник остается отражением в зеркале, он не выглядит по-настоящему страшным, поскольку виден как неопределенная масса. Но стоит союзнику выбраться наружу, как с ним возникают сложности. Во-первых, вид у него действительно устрашающий, а во-вторых, он ужасно надоедлив. Дело в том, что союзникам очень трудно вернуться обратно. Кстати, так же обстоит дело и с людьми...
   Это чудовище, перекатываясь по земле, двинулось на меня. Дико вопя от ужаса, я ринулся прочь и как одержимый носился вверх-вниз по склонам холмов. Союзник не отставал, держась в нескольких дюймах позади меня. Бенефактор бежал за мной, но будучи уже старым, не мог долго выдерживать такой темп. Он крикнул мне, чтобы я бегал по кругу, а он тем временем будет предпринимать необходимые меры для избавления от союзника. И бенефактор взялся за дело, собирая хворост, а я, сходя с ума от страха, носился вокруг холма. Дон Хуан признался, что когда он бегал по кругу, в уме его шевельнулась мысль насчет того, что бенефактор попросту развлекается, наслаждаясь всей этой историей.
- Мой бенефактор был поистине дьявольским стариканом, - со смехом продолжал дон Хуан. - Он научился смеяться внутри. Был момент, когда я так разозлился на него, что даже остановился, обвиняя бенефактора в злобных намерениях. Тот ничего не ответил, но с выражением дикого ужаса на лице взглянул на союзника, и я, тут же забыл о своем гневе, принялся снова накручивать круги. Только благодаря безумному ужасу я мог продолжать свой бег. В конце концов бенефактор увидел, что я вот-вот упаду и умру от изнеможения. Тогда он развел костер, за пламенем которого спрятал меня от союзника.
   Всю ночь мы просидели у костра. Худшими были минуты, когда бенефактор уходил за хворостом, оставляя меня в одиночестве. Мне было так страшно, что я поклялся Господу оставить путь знания и сделаться фермером. Поутру, когда последние капли энергии покинули меня, союзнику удалось толкнуть меня в костер, и я получил сильные ожоги...
- Ну а если бы союзник тебя поймал, что тогда?
- Возможно, я бы умер от испуга. Если бы я знал, что происходит после того, как тебя поймает союзник, я позволил бы ему это сделать. Ведь я тогда был безрассуден. Когда союзник тебя ловит, ты либо умираешь от разрыва сердца, либо вступаешь с ним в борьбу. В последнем случае, пометавшись немного в притворной свирепости, союзник быстро теряет всю свою энергию. Союзник ничего не может с нами сделать. Так же впрочем, как и мы - с ним. Ведь нас разделяет пропасть.
   Новым видящим пришлось внести ясность, относительно союзников. Эманации большинства союзников отличаются от наших настолько сильно, что делают их совершенно бесполезными для нас. Но есть редко встречаемые союзники, внутренние эманации которых соответствуют некоторым из наших. И между ними и человеком возможен честный обмен энергией. Видящего обычно интересует эфирное качество союзника, которое делает последнего замечательным разведчиком и охранником. Союзника же интересует более мощное энергетическое поле человека, с помощью которого союзник иногда может материализоваться. Совпадающие эманации союзников находятся в левосторонней части нашего осознания, которую обычный человек не использует. Поэтому в рациональном мире правостороннего осознания места союзникам не находится.
- Судя по твоим рассказам, можно прийти к выводу, что союзники весьма агрессивны.
- Нет, на самом деле они не агрессивны. Дело здесь скорее в том, что их энергия несколько иного типа. Союзники больше похожи на электрический ток. А существа органические - на тепловые волны.
- Тогда почему же союзник так долго за тобой гонялся?
- В этом нет никакой загадки. Союзников привлекают эманации чувств животного страха, ненависти, печали и даже любви. Правда чувство любви к союзнику меняет характер взаимоотношения с ним. Когда существо испытывает эти чувства, выделяется энергия наиболее подходящая для союзников и они подпитываются ею. Поскольку мой страх не ослабевал, союзник следовал за мной. Вернее, он поймался на мой страх и не мог оторваться.
   Древние видящие научились контролировать страх и управлять им, чтобы постоянно держать своих союзников на привязи. Они были ужасными людьми. Впрочем, прошедшее время здесь неуместно. Они ужасны и по сей день. Они одержимы властью, они жаждут владеть и повелевать всем и всеми...
   Дон Хуан сменил тему, сказав с улыбкой, что я упустил потрясающую возможность - быть напуганным сверх всякой меры. - Ты слишком добросовестно залил щели между рамой и зеркалом смолой и это не позволило союзнику разбить его. Может быть, он бы тебе даже понравился.
- А у тебя есть собственные союзники, дон Хуан?
- У меня есть союзники моего бенефактора. Он любил их и без особых проблем позволял им пользоваться его энергией для того, чтобы материализоваться. Один из них даже мог принимать уродливую человекообразную форму. В каком-то смысле я даже люблю этих союзников. Они способны на невероятную привязанность. Но я не могу постичь их. Бенефактор отдал их мне в качестве компании на тот случай, если я вдруг одиноко затеряюсь где-то в этой безбрежности среди эманаций Орла...