 |
Сказки Черного Шута 1996 |
Костя
Стешик |
- 5 - |
   |
|
|
Серый дым. Я... Прости. Колыбельная.
Книга дней. Если честно, то... Пастернак. Темнота.
Алло. |
|
|
|
| |
 |
Серый дым
Окровавленные руки собирали по частям
Взгляды, Мысли, Слезы, Звуки... По кусочкам и костям...
Черной Мертвою водою превращали клочья в труп,
Обмывали злой бедою каждый волос, каждый зуб...
А за МЕРТВОЮ - ЖИВАЯ потекла из рук вода,
С каждой каплей превращая слово НЕТ - в две буквы - ДА...
Он - живой. Но только темным стало светлое лицо.
В уголке души укромном жизни хрустнуло кольцо...
Плачет девушка, руками, закрывая глаз печаль.
Мертвый легкими шагами медленно уходит в Даль...
На земле, с Зимы холодной, тело мертвое. Над ним
Темным Зверем, Мглой болотной, алой Кровью - серый дым... |
|
|
|
|
|
|
Равнодушная серость асфальта. Чужие окна. Пустынность улиц. Темно...
 Вдруг
небеса раскрылись, и в вертикальном туннеле облаков появилась стремительно
падающая фигурка; все ближе и ближе к земле. Все ближе. А когда земля была
совсем рядом, падающий остановился в воздухе. Вокруг него запылало кольцо
огня...
И время остановилось...
Он был крылат. Его лицо было бледным и слишком равнодушным. Белое одеяние
медленно становилось серым. Потом черным...
Лицо его взорвалось, и бледные осколки со свистом разлетелись в стороны;
сложенные крылья раскрылись.
Черный лик, спрятанный ранее под бледной маской, был прекрасен. Сверкание
зеленых глаз манило к себе. Это был я. Демон - ангел. Ангел - демон...
Когда я уходил, по земле за мной тянулся шуршащий змеиный хвост, а в руках
белела роза, с которой стекала кровь. Когда-то она была красной...
И я, чешуйчатый зверь, спрятанный под слабым телом и скучным ликом, ушел отсюда
в другую реальность...
Я, демон, свергнутый с небес, теперь не нужен никому. И только одна смотрит на
меня спокойно.
Желтая кошка, огненный зверь. Она - Света ребенок, пламени - дочь.
Пойдем со мной, зверь...
|
|
|
|
|
| |
Мой город тих, мой город спит
И лишь одно окно горит.
Там на столе стоит свеча,
Бросая свет на гладь меча.
И меч дрожит в твоих руках,
А небо в рваных облаках
Рождает полную луну.
Нет, я сегодня не усну...
Теперь я зверь, теперь я волк.
Ночной прохлады нежный шелк
Ласкает страшное лицо,
И, будто сотни подлецов,
Уходят звезды в облака...
И страха черная река
Меня накрыла. Вот и все.
Опять тебя твой конь несет,
Опять охота на меня,
Опять твой меч пронзил звеня
Меня... Но только ночь уйдет,
Я буду жив. И смерть пройдет
Так близко, но своей рукой
Не прикоснется... Я - живой.
Но только ночь накроет день,
И Свет запрет в чулане Тень -
|
Проснется с криком черный зверь
И лапою откроет дверь.
За зверем в ночь умчишься ты.
И в поле спящие цветы
Оденет меч твой в красный цвет.
И зверь умрет. И зверя нет.
А утром встанет человек.
Осилит солнце тяжесть век,
Увидит в поле средь цветов
Того, кто принять смерть готов,
Когда он - волк. Когда он - зверь.
А где-то мирно скрипнет дверь,
За дверью, в комнатке, свеча
Уже погасла. Гладь меча
Игриво ловит солнца луч.
А в небе больше нету туч...
И снова - слезы по щекам,
Проклятье белым облакам
За то, что быть я не могу
С тобою рядом. Я бегу,
Лишь твой меня коснется взгляд.
И нет дороги мне назад.
Такие мы с тобой. Прости,
Но нам совсем не по пути... |
|
|
|
|
|
| |
За окном - зима холодная,
За окном - все снег идет,
Волчья стая - все голодная -
Свет луны сонливой ждет.
Счастье волчье, счастье лунное,
На луну с тоской повыть;
Доля волчья. Счастье трудное.
Кто захочет волком жить?
Страшный лес - земля свободная,
Тишина и благодать.
И зима - сестрица сводная -
Мне не хочет жизнь отдать.
|
Я один в лесу заснеженном,
Я замерз и страшно мне,
Я напуган тихим скрежетом
Сосен старых в хрупком сне.
Сосны спят, им снится разное,
Им не страшно, им легко.
До чего вокруг все страшное,
А до дома - далеко.
Снежный хруст. Мороз свирепствует.
Заставляет засыпать.
И молитва... Все! Не действует.
Даже жалко умирать... |
|
|
|
|
Рис. Павла Жуковца |
Книга дней |
|
|
| |
|
Мечом столетий срезан день,
И день, как лист, пустой и белый.
Моя на лист ложится тень,
И я за ней иду несмело...
Иду, и прошлое за мной
В ладонях темных остается.
А будущее - ввысь, стеной,
Усталой птицею несется...
И книга дней в моих руках,
Исписанная не руками.
Все - нету места на листах,
А жизнь покрыта облаками... |
|
|
|
|
|
Если честно, то... |
Пастернак |
|
| |
Мне давно уже жить надоело,
Надоело писать про смерть...
Кто-то скажет: "Так в чем же дело?
Выходи на балкон свой смело,
И - в воздушную круговерть..."
Мне давно этот мир опостылел,
Он похож не грязный сарай,
Сплошь покрытый тяжелой пылью...
Только скажут: "Давно открыли
Мы глаза тебе... Выбирай!
Или смерть... Иль она же, но позже,
Лет так в семьдесят... Путь один..."
И смеются в лицо мне рожи,
Друг на друга ужасно похожи:
"Сам себе ты, мой друг, господин!"
Но, ты знаешь, жить все-таки стоит,
Лишь сегодня я все решил:
Будет смерть и меня накроет
Черным саваном, гроб построит...
Но скажу тебе: "Не спеши!"
Каждый раз, как тебя я увижу,
Я хочу снова дальше жить,
Снова смерть люто я ненавижу,
И я чувствую - жизнь мне ближе,
И нет смысла уйти спешить...
|
Твоим крестом поэзия была,
Тянула вниз, ломала грузом плечи...
Нести свой крест по горло в море зла -
Отдать себя за просто так калечить...
А по-другому жить уже нельзя,
А по-другому - нету больше смысла...
Быть словно одинокая слеза
Среди улыбок загнанных и кислых,
Быть словно одинокая свеча
Среди пугливой темноты без света,
Быть не потом, не скоро, и сейчас,
А по-другому - больше смысла нету...
Твоим рабом поэзия была,
Она несла тебя прекрасной птицей,
Она всегда с тобою рядом шла,
Пугая злые и пустые лица...
Тебя пытались просто задавить,
Лелея черную, слепую зависть...
Дай им возможность, и могли убить,
Убить поэта - чтобы грязно править...
Твоим путем поэзия была...
Твоей извилистой, крутой дорогой...
Ты шел по ней по горло в море зла,
Шел тихо, мирно, никого не трогал... |
|
|
|
|
|
| |
Как ребенок, я страшно боюсь темноты,
Не могу я без страха в нее заглянуть...
На столе мирно спят в хрупкой вазе цветы...
Может спят... Может нет? Всякий раз эта жуть...
Для меня все живет, но молчит в темноте,
Все беззвучно смеется, все плачет, орет...
Но молчит... И Христос на тяжелом кресте
Улыбается пошло и ересь несет... |
В темноте я - как вещь... Я недвижим, я слеп,
Я кричать не могу, я молчу, я глухой;
В темноте все вокруг превращается в склеп
Полный трупов живых... Всюду шелест сухой...
А сегодня схватил я смеющийся стул,
И с размаху швырнул глупым стулом в окно,
Вслед за ним в пустоту я спокойно шагнул...
Высоко... Разобьюсь... Мне летать не дано... |
|
|
|
|
|
| |
- Алло...
- Привет...
- А, это ты...
- Да, я... Уже давно звоню.
Уже желтеют книг листы,
И ночь пробила дня броню,
И я как ночь - стал слеп и стар...
Я ждал... Не спал... Тебя все нет...
Года все шли... Мой божий дар
Утратил странный блеск и свет...
Но нет ответа... Тишина...
- Прости... Была я занята...
Я знаю... Ночи ждал без сна,
Давила времени плита...
- Не извиняйся... Я - с тобой...
И мне не надо ничего...
Я знаю - завтра снова в бой...
И снова - годы - никого...
|
 |
|
|
|
|
|
|
|
Сказки Черного Шута 1996 |
Костя
Стешик |
- 5 - |
|
|
