|
||||
| РОЗА МИРА. Метаисторический и трансфизический методы познания. Происхождение зла. | ||||
|
|
||||
|
/ Д.Андреев / |
||||
|
|
||||
|
||||
|
Распространено заблуждение, будто бы всякое религиозное мировоззрение враждебно
жизни, подменяя все ценности нашего мира ценностями миров иных. Такое обобщение
не более законно, чем, например, утверждение, будто бы искусство живописи уводит
от мира. Враждебно жизни религиозное кредо определенной фазы, да и то лишь в
крайних его проявлениях. Мироотношение Розы Мира не уводит от мира, а учит любить его горячей и бескорыстной любовью. Оно не противопоставляет "миры иные" миру сему, а воспринимает их как великолепное целое, как ожерелье на груди Божества. Для человека, чувствующего так, и эта жизнь хороша, и смерть может быть не врагом, а добрым вожатым, если достойно прожитая жизнь на земле предопределяет переход в иные - не менее, а еще более насыщенные, богатые и прекрасные формы миров. Религиозные методы познания (метаисторический, трансфизический и вселенский) не имеют к научным формам познания ни малейшего отношения. Очевидно мы имеем здесь дело с некоторой врожденной психологической и физиологической предрасположенностью, как например врожденное свойство музыкальности.  Первая стадия метаисторического познания заключается в мгновенном внутреннем
акте, совершающимся без участия воли субъекта и, казалось бы без видимой
предварительной подготовки, хотя, конечно, в действительности такая подготовка,
только протекающая за порогом сознания, должна иметь место.Содержанием этого акта является молниеносное, но охватывающее огромные полосы исторического времени переживание нерасчленимой ни на какие понятия и невыразимой ни в каких словах сути больших исторических феноменов. Формой же такого акта оказывается сверх меры насыщенная динамическая кипящими образами минута или час, когда личность ощущает себя, как тот, кто после долгого пребывания в тихой и темной комнате был бы вдруг поставлен под открытое небо в разгар бури - вызывающей ужас своей грандиозностью и мощью, почти ослепляющей и в то же время переполняющей чувством захватывающего блаженства. Переживание это оказывает потрясающее действие на весь душевный состав. Мне кажется допустимым назвать его метаисторическим озарением. Результат озарения продолжает храниться в душевной глубине как нечто живое и живущее. Вторая стадия не обладает тем моментальным характером, как первая: она представляет собою некоторую цепь состояний, пронизывающую недели и месяцы. Это есть внутреннее созерцание, напряженное вживание - иногда радостное, иногда мучительное - в исторические образы, но не замкнутые в самих себе, а воспринимаемые в их слитности с метаисторической реальностью. Содержанием подобного созерцания бывают в значительной мере и явления иномерных слоев материальности. Третью стадию процесса можно назвать метаисторическим осмыслением. Главной помехой стадии осмысления заключается в неизбежно искажающем вмешательстве рассудка, хотя, уловив внутреннюю природу метаисторической логики, удается иной раз перенастроить в ее направлении даже работу рассудка. Как могу я не преклониться с благодарностью перед судьбой, приведшей меня на целое десятилетие в тюремные условия, которые послужили могучим средством к приоткрытию духовных органов моего существа. Именно в тюрьме начался для меня новый этап метаисторического и трансфизического познания. Длинные ряды ночей превратились в сплошное созерцание и осмысление. Глубинаая память стала посылать в сознание все более и более отчетливые образы, озарявшие новым смыслом и события моей личной жизни, и события истории и современности. И, наконец, пробуждаясь утром после короткого, но глубокого сна, я знал, что сегодня сон был наполнен не сновидениями, но совсем другим: трансфизическим странствиями. Я имел великое счастье бесед с некоторыми из давно ушедших от нас и ныне пребывающих в Синклите России. К совершенно потрясающим переживаниям их реальной близости я почти не смею прикоснуться пером. Не смею назвать и имена их, но близость каждого из них окрашивалась в неповторимо индивидуальный тон чувств. Иногда мне приходилось ложиться на койку лицом к стене, чтобы скрыть поток слез захватывающего счастья. Дух нашего века не замедлит с вопросом: "Пусть то, что автор называет опытом, достоверно для пережившего субъекта. Но может ли оно иметь большую объективную значимость, чем "опыт" обитателя лечебницы для душевнобольных? Где гарантия? Но странно: разве ко всем явлениям духовной жизни, ко всем явлениям культуры мы подходим с требованием гарантии? Без всяких гарантий опыту другого поверит тот, чей душевный строй хотя бы отчасти ему созвучен. Не поверит и потребует гарантий, а если и получит гарантии - все равно их не примет тот, кому этот строй чужд. На обязательности принятия своих свидетельств настаивает только наука, забывая при этом, как часто ее выводы сегодняшнего дня опрокидывались выводами следующего. |
||||
|
|
||||
|
||||
 В незапамятной глубине времени некий дух, один из величайших, называемый нами
Люцифером, выражая неотъемлемо присущую каждой монаде свободу выбора, отступил
от своего Творца ради создания другой вселенной по собственному замыслу. К нему
примкнуло множество других монад, больших и малых. Они пытались создавать миры,
но эти миры оказывались непрочны и рушились, потому что восстав,
богоотступнические монады этим самым отвергли любовь - единственный
объединяющий, цементирующий принцип.Вселенский план Провидения ведет множество монад к высшему единству через со-творчество без утраты своего неповторимого Я. Вселенский замысел Люцифера противоположен. Каждая из примкнувших к нему монад - только временная его союзница и потенциальная его жертва. Каждая демоническая монада лелеет мечту - стать владыкою и вобрать в себя все, что она может представить. Трагичность для демонов хода космической борьбы обусловлена еще тем, что Творец творит новые и новые монады, демоны же неспособны сотворить ни одной, и соотношение сил непрерывно увеличивается не в их пользу. Новых отпадений не совершается и не совершится более никогда, этому есть абсолютные гарантии. Поэтому все демонические монады - очень древнего происхождения, все они давние участники великого восстания. Правда, совершались и позже, совершаются и теперь - не отпадения, а нечто внешне схожее: высокосознательное существо или группа временно противопоставляют себя Провиденциальной воле. Но этот богоборческий выбор совершается не самою монадою, а низшим Я, душевным, ограниченным сознанием. Поэтому богоборческая деятельность его протекает не в духовном мире, но в материальных мирах, подвластных, по воле самих же демонов, закону возмездия. Этим самым бунт оказывается заранее обречен, совершивший его вступает на длительный путь искупления. Постепенно, в ходе борьбы, безуспешность попыток демонических сил создать собственную вселенную стала уясняться ими самими; продолжая создавать отдельные миры и прилагая неимоверные усилия к упрочнению их существования, они в то же время поставили перед собой и другую цель: завладеть мирами уже существующими или ныне творящимися. Отнюдь не разрушение миров, а именно завладение ими - такова их цель. Но разрушение миров - объективное следствие подобного завладения. Есть погибшие и погибающие планеты: Марс, Меркурий, Плутон - руины брамфатур; все монады Света были изгнаны из этих систем, подпавших демоническому господству, вслед за чем последовала завершающая катастрофа и демонические полчища оказались бесприютно мечущимися в мировом пространстве в поисках нового объекта вторжения. Шаданакар стал ареною борьбы еще в те отдаленные времена, когда в Энрофе Земля представляла собой полурасплавленный шар, а другие слои Шаданакара, исчислявшиеся еще однозначными цифрами, только создавались великими иерархиями макробрамфатур. Там не было закона взаимопожирания: там в мирах существ, которые теперь нам известны под общим именем ангелов, господствовал принцип любви и дружбы всех. Не было закона смерти: каждый переходил из слоя в слой путем материальной трансформы, свободной от страдания и не исключавшей возможности возврата. Великий демон, один из сподвижников Люцифера, вторгся в Шаданакар с полчищами меньших. Имя его Гагтунгр. То была длительная и упорная борьба; она увенчалась его частичной победой. Ему удалось создать несколько демонических слоев и превратить их в неприступные цитадели. Ему удалось вмешаться в процесс возникновения и развития жизни в земном Энрофе и поставить на животном царстве свою печать. Планетарные законы, с помощью которых начали создавать органическую жизнь в Энрофе силы Света, неузнаваемо исказились. Взаимная борьба демонических монад и низвержение побежденного в пучину мук - этот закон люциферических сил отобразился на лице органического мира Энрофа, выразившись здесь в законе "борьбы за существование". Всякое чувство, волнение, страдание существа, всякая его боль и мука дают излучения. Излучения страдания и боли - называемое гаввах - способно насыщать гигантские толпы демонов почти всех видов и рангов. Налагая свою лапу на законы Шаданакара Гагтунгр искажал их так, чтобы породить и умножить страдание. Он делал их тягостными, жестокими, нестерпимыми. Он воспрепятствовал водворению в Энрофе закона трансформы; как равнодействующая обоих борющихся начал, возникла смерть и стала законом. Он воспрепятствовал принципу всеобщей дружбы; как равнодействующая обеих сил, появилось взаимопожирание и стало законом жизни. Когда кровь людей и животных вытекает из организма, то в первые минуты этого процесса она выделяет жгучие излучения особой силы. Поэтому некоторые классы демонов заинтересованы не столько в смерти живых существ и не в загробном страдании их душ, сколько именно в кровопролитиях. Ни одно кровопролитие в истории не происходило без неосознанного нами внушения этих потусторонних кровопийц. Демоническая цель законов - порождать гаввах и парализовать проявления подпавших им душ Света. В последние тысячелетия до Христа могущество Гагтунгра в потусторонних слоях многих культур человечества было велико, выход из страдалищ для мучающихся был наглухо закрыт и у них отнята надежда.  При всей сатанинской мудрости мировых замыслов Гагтунгра - они зыбки, ибо шансы
обуздать демонические монады мира исчезающе малы. Но неутолимое стремление ко
вселенскому господству составляет источник единственно понятных ему радостей: он
испытывает подобные радости всякий раз, когда малейшая частная победа кажется
ему шагом, приближающим к конечной цели. Победы же эти заключаются в порабощении
других монад или их душ: демонических - как полусоюзников, полурабов, светлых -
как узников и объектов мучительства.Насколько Гагтунгр может вообразить космическое грядущее, он рисует самого себя как некое солнце, вокруг которого бесчисленные монады вращаются по концентрическим кругам, одна за другою падая в него и поглощаясь, - и постепенно вся Вселенная приходит в это состояние вращения вокруг него, погружаясь в чудовищно разбухшую гипермонаду. Вообразить дальнейшее демонический разум бессилен. Меньшие из этих монад не способны нарисовать даже и такого апофеоза. Незыблемо веруя в свою конечную победу над Вселенной, они сосредотачивают волю и мысль на более близких, легче представимых стадиях. |
||||
|
|
||||
|
Если эта книга дойдет когда-нибудь хотя бы до нескольких человек, чья духовная
жажда заставит их прочитать ее до конца, преодолевая все ее трудности, - идеи,
заложенные в ней, не смогут не стать семенами, рождающими ростки в чужих
сердцах...